В первом саммите «ЕС — Центральная Азия», состоявшемся в Самарканде 3–4 апреля приняли участие руководители Евросоюза, а также президенты Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Туркмении и Таджикистана. Мероприятие на высшем уровне так бы и прошло незамеченным в России, если бы не одна скандальная деталь.
Глава Евросовета Антониу Кошта и председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в течение двух дней излагали все то, что уже и так озвучивают на протяжении трех лет европейская дипломатия, — зеленая энергетика, управление водными ресурсами, связь, транспорт и призывы соблюдать территориальную целостность Украины. Разве что добавилась новомодная тема критически важных материалов.
По итогам саммита была утверждена Совместная декларация, состоящая из 20 пунктов. Однако в пункте 4, на который обратили внимание ряд экспертов, оказался заложен антитурецкий призыв.
В частности, подписанты декларации подтверждают твердую приверженность резолюции СБ ООН 550 от 1984 г.
В ней осуждается «незаконная сепаратистская деятельность» на оккупированной Турцией части Республики Кипр в нарушение предыдущих резолюций, а также снова содержится призыв к государствам-членам ООН не признавать так называемую Турецкую Республику Северного Кипра (ТРСК).
Турецкий журналист-международник и военный корреспондент Арда Зентюрк назвал происходящее «геополитическим ударом» по Турции и «актом предательства».
Интересно также другое. В дни саммита прозвучало заявление турецкого лидера Реджепа Эрдогана, который заявил, что «сближаясь с Турцией, Европа также может укрепить свои отношения со странами Центральной Азии, и это также прекрасная возможность для стран Центральной Азии, которые хотят освободиться от влияния России и Китая».
Как минимум, Турция рассчитывала на определенные перспективы по итогам этого саммита, играя на противоречиях ЕС и России, и уж никак не ожидала получить нож в спину от своих союзников по Организации тюркских государств (ОТГ).
Поскольку в самих странах Центральной Азии на этот скандал вообще никак не отреагировали, можно предположить, что лидеры Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Туркменистана и Таджикистана просто не удосужились внимательно ознакомиться с итоговой декларацией. И их понять можно.
Подобного формата встречи на высоком уровне проводятся уже в третий раз. Предыдущие проводились в 2022–2023 годах в казахстанской Астане и Чолпон-Ате в Киргизии. На первый взгляд даже непонятно, почему именно эта встреча обозначена в качестве «первой», и почему ей придается особое значение европейской стороной. Тем более, что вся риторика и декларативная часть мероприятий повторяется точь-в-точь.
Французская шпилька
Несомненное влияние на текст итоговой декларации оказала позиция Франции. Именно она в последние годы задает тон во всех внешнеполитических мероприятиях от имени ЕС.
Франция также последовательно не признает Турецкую Республику Северного Кипра. В 1983 году Пятая Республика поддержала Резолюцию 541 Совета Безопасности ООН, объявившую провозглашение независимости ТРСК юридически недействительным.
В 2021 году президент Франции Эммануэль Макрон осудил призывы Эрдогана к решению кипрского вопроса по модели двух государств, назвав их «провокацией».
В декабре 2024 года французские военные самолеты, размещенные на авиабазе в Пафосе в соответствии с соглашением об оборонном сотрудничестве 2017 года между Францией и греко-кипрской администрацией, нарушили воздушное пространство ТРСК, вызвав протесты северокипрских властей.
Эти действия отражают традиционную позицию Франции, направленную на поддержку единства Кипра и непризнание ТРСК.
В общем, можно уверенно предположить, что тезисы пункта 4 декларации саммита в Самарканде были предусмотрительно «вложены» французской стороной. И пока французская внешняя дипломатия активна в Средиземноморье, ни о каком потенциальном членстве Турции в ЕС говорить не приходится.
Но, что самое интересное, отчасти подобное утверждение справедливо и для Центральной Азии. Хотя бы потому, за последние несколько лет Париж добился значительного роста влияния в этом регионе, — как в дипломатическом измерении, так и экономическом.
Франция реализует собственную стратегию в Центральной Азии в пику и Москве, и Анкаре, и ее успехи оказались неожиданными для многих традиционных игроков в регионе.
Стратегия Франции в Центральной Азии
В ноябре прошлого года состоялся государственный визит президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Париж. Недавно французы принимали президента Узбекистана Шавката Мирзиёева с государственным же визитом. А на днях анонсирован визит Макрона в Киргизию. Такое внимание к региону не является случайным.
Приоритеты Эммануэля Макрона хорошо иллюстрируются деталями приема узбекского лидера, состоявшегося 11–13 марта. Французская сторона закатила шикарный банкет, Особенное внимание к лидеру центральноазиатской страны удивительно для Франции, которая никогда не устраивала подобных торжеств для своих преданных сателлитов из Африки.
А тут целый прием в Елисейском дворце, на котором присутствовали официальные делегации двух стран, члены французского правительства, известные деятели культуры, искусства и науки, представители деловых кругов и общественности.
Французы умеют принимать амплитудные решения во внешней политике. В этом можно было убедиться и на примере Южного Кавказа (восхождение Никола Пашиняна и бархатная революция 2018 года в Армении — это во многом французский стиль), и на примере Украины. А теперь вот Центральная Азия.
На официальном сайте президента Узбекистана об итогах визита говорится следующее:
«Была принята Совместная декларация об установлении отношений стратегического партнерства, а также солидный пакет соглашений по различным направлениям взаимодействия. Лидер нашей страны принял участие в работе «круглого стола» с руководителями ведущих компаний, банков и организаций Франции. Принята Программа сотрудничества в инвестиционной и инновационной сферах, предусматривающая реализацию конкретных проектов кооперации на сумму 6,5 миллиарда евро».
Все объясняется достаточно просто. Узбекистан занимает 10-е место в мире по объемам запасов урана и 5-е по его производству. Франция является основным мировым потребителем урана, при этом месторождений на территории самой страны нет.
Именно ураном в свое время был обусловлен особый стратегический интерес Парижа к своим бывшим колониям на Черном континенте, во многих из которых он добывается (прежде всего, в Нигере, но также в Мали и ЦАР).
По мере того, как в силу объективных причин (террористические угрозы, отсутствие безопасности и удобной логистики) и давления конкурентов (России прежде всего) Франции приходится уходить из Африки, ее взор обращается на постсоветское пространство. Прежде всего, на Узбекистан.
Одновременно с государственным визитом узбекского лидера в Париж, французская компания по производству ядерного топлива Orano заявила, что начнет разработку своего проекта по добыче урана Южный Дженгельды в Узбекистане в рамках своего совместного предприятия Nurlikum Mining с узбекской государственной горнодобывающей компанией Navoiyuran.
Ожидается, что рудник будет работать более десяти лет, а пиковая добыча, по прогнозам, составит 700 тонн урана в год.
Помимо Orano в Узбекистане успешно работают более 50 французских компаний в различных секторах экономики, включая энергетику, инфраструктуру, охрану окружающей среды, авиацию, производство продуктов питания и туризм.
Среди наиболее известных — SUEZ и Veolia (крупные компании в сфере управления водными ресурсами и отходами, активно участвуют в проектах по развитию инфраструктуры водоснабжения и санитарии в Узбекистане), TotalEnergies и Voltalia (энергетические компании, расширяющие свое присутствие в Узбекистане, участвуют в проектах по возобновляемой энергетике и инфраструктуре), Lactalis (одна из крупнейших молочных компаний мира) и прочие.
Экономическая экспансия подкрепляется инициативами в сфере культуры и образования, — начали работать французские лицеи и культурные центры, запущены стипендии и академическое сотрудничество, различные медиа и НПО получают поддержку от французского посольства.
Схожая и достаточно успешная стратегия реализуется Францией и в Казахстане.
Конечно, сам по себе Париж не может тягаться с влиянием Китая или России в регионе. Однако ему удается неплохо играть на желании части местных элит снизить зависимость от привычных партнеров. И в то же время Франции действительно есть что предложить в экономическом плане в отличие от Турции.
Франция, как и ЕС в целом, поддерживает диверсификацию внешнеполитических и экономических связей стран региона.
Учитывая ведущую роль французской дипломатии в ЕС, Париж таким образом может играть на достаточно высоком уровне, как минимум переигрывая Эрдогана (как видно на примере выше), добавляя хлопот России (конкурируя в атомной отрасли, и регулярно фиксируя позицию в поддержку территориальной целостности Украины) и снижая зависимость региона от китайских кредитов и технологий в рамках инициативы «Пояс и путь».
И последнее. После проигрыша Джо Байдена на выборах президента США и значительного снижения американского присутствия в регионе Париж стал новым любимым направлением внимания части местной интеллигенции и либерально настроенной публики.
Франция не заявляет напрямую о своих политических требованиях в регионе, хотя бы потому что у нее нет в Центральной Азии исторических интересов. Но при этом она мягко и эффективно обозначает себя в качестве альтернативы влиянию России, Китая и Турции.
Свежие комментарии