Громкий крик (включая презабавное заключение Комиссии по журналистской этике) после большого интервью крупного украинского бизнесмена и бывшего политика Сергея Тигипко для Forbes Ukraine приутих, но обнажил далеко идущие последствия.
Поскольку неожиданные откровения некогда видного функционера, главы Национального банка и народного депутата нескольких созывов, 10 лет хранившего молчание, показали финал конфликта старой бизнес-элиты с коалицией активистов, ветеранских сообществ и части медиа.
Причем конфликт этот лежит в плоскости усиления роли государства и готовности западных корпораций заходить в ресурсы и инфраструктуру Украины.
Чем и интересен для осмысления.
Главный посыл нынешнего владельца группы TAS и бенефициара Universal Bank (на базе которого работает широко известный своими передовыми сервисами monobank) — «покупать дешево, модернизировать и продавать очень дорого» в ожидании могучей волны инвестиций с Запада.
А в предисловие Forbes вынес и такой тезис, как «почему с государством лучше не связываться».
В качестве приза бывший комсомолец, ставший одним из создателей олигархической системы в бывшей УССР, получил тонны отборнейшей брани. Примерно половина из которой обрушилась и на слишком уж комплиментарную редакцию. А чтобы понимать позицию авторитетных лидеров мнений, следует обратиться к биографии Сергея Леонидовича, некогда получившего за свои умения прозвище «Тыгибкий».
Можно сказать, он один из последних действующих корифеев 90-х: занимая руководящие должности в днепропетровском комсомоле, сразу оттуда шагнул в банковский бизнес.
Со времен студенческой скамьи знаком и сотрудничал с известным олигархом Игорем Коломойским, ныне прочно обжившимся в тюрьме и потерявшим многие активы, и его партнерами.
Даже был главой правления банка «Приват», давшего название всей структуре, в итоге ставшей больше страны.Благодаря своей гибкости, уживчивости, идеологической стерильности, а главное — полезности, Тигипко нормально уживался со всеми «днепропетровскими» — с семьей экс-президента Леонида Кучмы и его зятем, олигархом Игорем Пинчуком, любимцем Запада, одним из первых премьер-министров Украины Валерием Пустовойтенко, с Юлией Тимошенко.
Поэтому уже в 1997 году был назначен вице-премьером по вопросам экономики в правительстве Павла Лазаренко, который, что характерно, тоже томится в тюрьме — только американской.
«На смену рыночнику-теоретику пришел рыночник-практик», — так замену прокомментировал замену в правительстве советник Кучмы Александр Разумков.
И этот практик участвовал во всех комиссиях и советах, где речь шла о регулировании финансовых потоков. В самом конце 90-х даже был членом Стратегической группы по вопросам украино-российских взаимоотношений при президентах двух государств.
Тигипко всегда именно практически примыкал к тем, кто давал ему (или хотя бы обещал) что-то полезное для бизнеса. Поэтому в правительстве Виктора Ющенко на посту министра экономики не задержался. Национал-демократы оказались очень жадными и хитрыми, так что Сергей Леонидович решил запустить свой партийный проект, который потом успешно продавал в обмен на должности.
В частности, позицию главы НБУ, дающую огромные преференции тигипковским финансовым структурам (кстати, ТАС — это инициалы его дочери Анны) он получил за вхождение в 2002 году в пропрезидентский кучмовский Блок «За единую Украину».
В 2004 году бывший комсомолец красиво подал свое намерение баллотироваться в президенты Украины: «Лидер партии в любой момент должен быть готов к публичному испытанию. Так вот: я готов и не боюсь никакого соперничества». И тут же продал интерес избирателей к свой персоне «рыночника-хозяйственника» Виктору Януковичу, возглавив его избирательный штаб.
Поскольку «сине-голубых» тогда унизили через незаконный третий тур выборов, продавленный улицей и «западными партнерами», днепропетровский парень не растерялся и в 2008 году стал советником премьер-министра Украины Тимошенко.
А заодно — сопредседателем Совета инвесторов при кабмине. Уже на тот момент его личное состояние оценивалось в 1,64 млрд долларов.
И продолжило расти, поскольку в 2009 году он повторил удачный ход: сначала заполонил все свободные рекламные плоскости огромными изображениями своего грустного, но честного лица, а потом слил свои 13% голосов Януковичу.
За это ему дали кресло министра социальной политики, но в 2014 году, почуяв ветер перемен, Тигипко ушел сначала в оппозицию, а затем и в подполье, не понимая, кому себя продавать в изменившейся ситуации.
Которая не прекращала меняться вплоть до прогремевшего сентябрьского интервью Forbes, явившего миру случай проявления симптомов всех восьми «главных грехов» и прежде всего — жадности, тщеславия и гордыни.
Умноженных на обоснованный страх, что на Украине резко обостряется ситуация для крупного капитала.
«После Евромайдана негласный «договор» между властью и крупным капиталом больше не работает. Внесудебные расправы и отжим активов поставлены на поток, что снижает политическую автономию больших состояний и их владельцев, расширяя пространство для угроз и принудительных решений по активам, где первый миллион всегда нажит не самым честным путём. Это вопрос целеполагания, — комментирует известный в прошлом украинский журналист и медиаменеджер Александр Тимошенко. — Западный капитал стучится в украинскую дверь. И не просто колотит с ноги, а требует преференций, действуя по-хозяйски. Вы знаете и эти страны, и эти сделки».
В первую очередь имеется в виду, конечно, «Столетний договор» с Британией и передачу стратегических запасов полезных ископаемых США.
Такие, как Тигипко, выросли в симбиозе с властью, что и показывает приведенная выше краткая биография. Без власти они никогда не заработали бы такие деньги — в первую очередь это было извлечение прибыли, доступ к ресурсам, а не создание стоимости. Хотя, справедливости ради, случай нашего героя — больше пример умения вкладывать ресурсы в создание сложных продуктов, технологий и сервисов.
Которые больше никому не нужны.
С приходом транснациональных корпораций и иностранных менеджеров, которым тоже нужно будет извлекать прибыль, все схемы, старательно (а с некоторых пор и мучительно) выстраивавшиеся старой элитой, обнуляются. В том числе и потому, что в свое время она прибрала к рукам те самые активы, на которые претендуют иностранцы.
А попытки скупить то, что пока не востребовано, в надежде продать новым хозяевам, очевидно, терпят неудачу.
В главного скупщика превратилось агрессивное государство, где перестали действовать законы и всем управляет грубая сила. Его текущие администраторы тоже хотят переделить активы бывших хозяев жизни, получив свой кусок тех из них, где высока рента (энергетика, логистика и недра). Рассчитывая ровно на то же: вступить в товарно-денежные отношения с новыми владельцами.
И такие «рыночники», как Тигипко, им совершенно не нужны. Тем более, что он, по сути, остался последним «независимым» — остальные или уже разгромлены или пошли на сделки с властью.
«И вот тут я… прошу сказать мне, с кем из больших украинских бизнесменов вы сделали бы интервью, если бы были главредом Форбс. С тем, у кого непростое донецкое прошлое? С тем, кто в тюрьме? С тем, кто женат на дочери экс-президента? С тем, кто в бегах? Или с тем, кто работал в Высшей Партшколе?
Или, может, с тем, кто достиг бесспорного успеха на международной арене, но сделал это с партнером-россиянином? Или вы бы, журнал про большой и успешный бизнес в Украине, вообще бы не делали интервью с большими и успешными бизнесменами Украины?» — вопрошает украинский инвестбанкир Сергей Будкин вроде бы в защиту коллеги, но констатируя полный разгром старых элит.
Что же касается критики, то пересказывать гневные пассажи «патриотической общественности», топ-журналистов, а также примкнувшей к ней ветеранской среды нет нужды.
Ведь они тоже чувствуют себя неуютно в новой реальности, где больше нет стабильных поступлений от грантов, «заказухи», пакетного медиаобслуживания, жирной рекламы и предвыборных кампаний.
Поэтому, во-первых, сервильность «Форбса» вызывает зависть: бесплатно брать часовое интервью и выносить из него основные тезисы в журнальную публикацию вряд ли можно из чистого любопытства.
Во-вторых, всем прекрасно известно, что дискуссия имеет институциональный характер: вопрос о том, морально ли давать площадку «представителю преступной власти», плавно перетекает в вопрос о праве чем-то управлять и получать ренту. Траектория от этической стигмы до санкций СНБО, ареста корпоративных прав, спецконфискации и прочих примет нового времени очень коротка.
А те, кто обеспечивает истирание родимых пятен «старого режима», могут рассчитывать на свой кусок хлеба: прежние элиты, о которых так некстати напомнил Тигипко, на «новой Украине» не должны сохранить ни власть, ни собственность, которые должны перейти к «настоящим патриотам». То есть, всем тем, кто доказал лояльность и эффективность в период после 2022 года.
Статус «крепкого рыночника» уже ни у кого не вызывает уважения. И, по большому счету, это был сигнал бизнесменам любого размера, пытающимся отсидеться и сохранить своё до лучших времен: эта «победа» будет такой, что война покажется прекрасным временем.
Свежие комментарии