В 2011 году власти Турции и Сирии разошлись как в море корабли, и больше десяти лет не поддерживали контактов, не считая встреч на уровне глав МИД, минобороны и разведок при посредничестве России. В последние два года Дамаск и Анкара готовились к восстановлению связей и Реджеп Тайип Эрдоган хотел встретиться с Башаром Асадом. Однако к радости турецкого лидера необходимость в этом отпала.
Теперь туркам не нужно долго договариваться на невыгодных для себя условиях установления дипотношений, завесивших от требований вывести войска с северных территорий Сирии. Если раньше Турция с определенными исключениями в виде курдских зон имела контроль лишь над тоненьким коридором от Средиземного моря до границы с Ираком, то теперь Анкара может претендовать на широкое влияние в столице Сирии.
Руководитель турецкой Национальной разведывательной организации (MİT) Ибрагим Калын уже через четыре дня после смены власти совершал молитву в мечети Омейядов в Дамаске, а глава МИД Хакан Фидан стал первым дипломатом, совершившим визит в сирийскую столицу.
Пальма первенства Турции в Сирии, надо сказать, досталась заслуженно. Ведь после ввода войск России в 2015 году и последующих операций армии Асада вооруженная оппозиция потеряла значительные территории.
Бывшие ее спонсоры, Саудовская Аравия и Катар самоустранились, и после турецких военных операций на севере против ИГИЛ* и курдских отрядов из YPG мятежники перешли либо под полный контроль Турции (как «Свободная сирийская армия», позже переименованная в «Сирийскую национальную армию»), либо значительно от нее зависела (как это было с Хайят Тахрир аш-Шам* и более мелкими группами в Идлибе).
Американцы и европейцы перенесли акценты с борьбы против Асада на борьбу против Ирана и защиту курдов, обосновавшись в Заевфратье.
Поэтому неудивительно, что первые зарубежные гости в Дамаске — турки, и одно из наиболее приоритетных направлений визитов представителей новой Сирии — Анкара и Стамбул. 15 января в турецкую столицу пожаловала большая делегация во главе с главой МИД Асаадом Хасаном аш-Шибани. Его также сопровождали министр обороны Мурхаф Абу Касра и глава Службы общей разведки Анас Хасан Хаттаб.
Учитывая, что Турция — главная военная опора Сирии, ожидалось, что самый главный человек в сирийском руководстве, Ахмад аш-Шараа в качестве первой страны для посещения выберет Турцию. Но накануне прибытия в Анкару аш-Шараа отправился с двухдневным визитом в Эр-Рияд.
Это обстоятельство, с одной стороны, вызывает удивление. Ведь КСА уже давно не главный игрок в Сирии, и более того, кронпринц Мухаммед бин Салман вместе с коллегами из Лиги арабских государств фактически легитимизировал «диктатора», вернув Асада в ЛАГ.
Однако в политике такие шаги называются диверсификацией. Аш-Шараа не хочет попадать под полную зависимость от Турции и быть марионеткой Эрдогана, подобно президенту Турецкой Республики Северного Кипра. Поэтому ему нужно проводить политику многополярности.
Европейцы на высоком уровне глав МИД Франции и ФРГ, а также представители ЕС приезжали в Дамаск, но они слишком многого требуют взамен — демократию, инклюзивность, договор о создании курдской по автономии. А из общего опыта Ближнего Востока следует, что «западники» — опасные и ненадежные союзники. Аш-Шараа хорошо помнит историю Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи.
Монархии Залива права человека и демократию не лоббируют, но зато имеют толстые кошельки, на которые зарятся Великобритания и США, в особенности Дональд Трамп. Полуразрушенной Сирии деньги нужны. Да чего там Сирии — сам Эрдоган ездил в турне по Заливу, чтобы спасти падающую в пропасть лиру. Там, где деньги — там и политика.
Дамаск хочет иметь за собой поддержку арабских стран, чьим лидером небезуспешно пытается себя позиционировать Саудовская Аравия. Сирия замахивается еще шире, рассчитывая через бен Салмана легитимизироваться и приобрести вес в исламском мире. Такая опора усилит независимость Дамаска от Анкары, а заодно станет хоть и легким, но все же бронежилетом против Израиля, расширившего оккупацию сирийских земель.
О чем на самом деле стороны договорились в Эр-Рияде, пока неясно. Вообще, в этот переходный период конкретики нет почти ни по одному международному вопросу, включая и судьбу российских баз.
При этом, вылетев в Анкару после Эр-Рияда, временный президент Сирии предстал перед Эрдоганом куда более авторитетным лидером, чем буквально несколько дней назад. Переговоры с Эрдоганом — это признание и Аш-Шараа, и, реалий «на земле». А Турция сейчас — самая влиятельная из приграничных стран. И аш-Шараа не прочь монетизировать потенциал, который предлагает северный сосед.
Из содержания выступлений двух лидеров ясно, что особые отношения Сирии и Турции вытекают отнюдь не только из большой зависимости первой от второй. Аш-Шараа и Эрдогана связывает и относительная идеологическая близость.
Пришедшие к власти сирийские оппозиционеры, включая вооруженных, и различные группировки боевиков ставят задачу в том или ином виде установить на территории страны исламистский режим. Эрдоган с его Партией справедливости и развития является для них моделью и проводником в этом направлении.
Анкара уже с первых дней смены власти дала понять, что готова помочь Дамаску с выстраиванием институтов государственной власти. А Эрдоган на встрече со своим гостем сказал, что придает «большое значение созданию администрации страны». Аш-Шараа, со своей стороны, оценил «усилия Турции по обеспечению политического и экономического успеха нынешней сирийской администрации».
Сирийские власти также не могут игнорировать тот факт, что Турция практически в одиночку и до последнего поддерживала антиасадовские силы. «Турция не оставила сирийский народ в одиночестве в их самые отчаянные и трудные дни», — заявил Эрдоган. Его гость в ответ не экономил слова благодарности, сказав что никогда не забудет, как Эрдоган впустил в свою страну миллионы сирийских беженцев, а «в освободительной борьбе смешалась сирийская и турецкая кровь».
Общей точкой соприкосновения еще надолго остается также и тема беженцев. Турция хотела бы вернуть миллионы сирийцев домой, чтобы не обременять свою экономику и снизить социальную напряженность.
Для Аш-Шараа это большая нагрузка. Не то чтобы Эрдоган будет терроризировать Сирию, как Европу, «миграционной дубинкой», но все же Дамаск будет обязан учитывать мнение Анкары. Но на содержание беженцев тоже нужны будут деньги, и в этом плане помощь арабских монархий становится еще более актуальной.
Самой больной темой, наверно даже больше, чем беженцы, для Эрдогана остаются YPG, курды и их сепаратизм.
С момента падения Асада турецкие войска провели несколько операций против них в Манбадже и Тель-Рифаате, но Анкара хочет полного уничтожения, разоружения либо же эвакуации бойцов YPG и SDF — головной структуры на северо-востоке.
Аш-Шараа ведет с курдскими представителями переговоры, их инициаторами выступили сами курды. Однако пока никакой конкретики нет. Курды то поднимают зелено-бело-черные флаги, то требуют автономии для своих политических институтов и вооруженных сил.
Эрдоган и Аш-Шараа разделяют позицию по территориальной целостности и единству Сирии, намекая на то, что никакому независимому Сирийского Курдистану не бывать. Однако турецкий президент хочет более практичных шагов в этом направлении.
«Мы обсудили шаги, которые необходимо предпринять против сепаратистской террористической организации и ее сторонников, занимающих северо-восток Сирии. Я сказал ему, что мы готовы оказать Сирии необходимую поддержку в борьбе против всех форм терроризма, будь то ДАЕШ* или РКК», — заявил Эрдоган после переговоров, выразив удовлетворенность «твердой волей» Аш-Шараа в борьбе с терроризмом.
Сам же Аш-Шараа лошадей на восток гнать не спешит.
Он говорит о заинтересованности в стратегическом партнерстве с Турцией во всех областях. Он также отметил, что Анкара и Дамаск работают над «созданием общей стратегии по противодействию угрозам безопасности в регионе» и обсуждают вопросы целостности Сирии на северо-востоке страны. Однако никакой ясности относительно силового решения вопроса или ультиматумов курдам так и нет.
Чем объясняется такая осторожность?
Возможно, надеждой на дипломатическое решение вопроса, опасением усиления Турции после очередных военных операций, ключевым игроком в которых станет СНА, а не ХТШ*. Также аш-Шараа вынужден оглядываться на США и ЕС, от которых ему нужно снятие международных санкций, без чего арабские риалы и дирхамы не хлынут на сирийский рынок.
Что касается экономики, то здесь Турция зависит, во-первых, от снятия санкций в рамках американского «Закона Цезаря», а во вторых, от финансирования со стороны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.
Турция понимает масштаб грядущих работ по восстановлению страны и готова участвовать в строительстве объектов инфраструктуры. «Турция готова оказать необходимую поддержку в восстановлении Сирии», — сказал Эрдоган, добавив, что арабский и исламский мир должен оказать материальную поддержку сирийцам.
Подводя предварительные итоги, можно сказать, что Турция удерживает лидерство в плане геополитического влияния в Сирии. Западные страны пока что лишь открыли посольства, арабские страны могут Сирию купить, но нуждаются в разрешении Запада.
Турция же имеет присутствие на земле в виде военных баз и при определенных условиях (если Аш-Шараа не решится на войну с YPG) может его нарастить. Кстати, по информации СМИ, сейчас обсуждается строительство двух постоянных турецких военных баз в Сирии.
В то же время стоит отметить, что уже сейчас конкуренция за влияние на новое сирийское руководство началась и будет только нарастать. Аш-Шараа пригласил Эрдогана «как можно скорее» посетить Сирию, но там уже побывал катарский эмир Тамим бин Хамад Аль Тани. До прибытия Эрдогана там может появиться и еще кто-то.
Одним словом, Анкара имеет хорошие стартовые позиции, но чтобы удачно разыграть свои карты, нужно учитывать ряд других факторов, включая санкционный инструментарий Запада, финансовые преимущества Залива, арабскую солидарность, давление Израиля. Ну и, конечно, не сбрасывать со счетов пока еще недооцененное стремление к независимости со стороны самого Ахмеда Аш-Шараа.
*Организации, признанные террористическими в России
Свежие комментарии