Иранское руководство продолжает готовиться к возможному ответному удару израильтян. Официальный Тегеран, судя по всему, не слишком верит вбросам, что Тель-Авив ограничится символическими ударами по энергетической инфраструктуре, и ожидает от визави сложную комбинацию «в несколько ходов».
А потому стремится своевременно испортить оппонентам игру — в том числе дипломатическими средствами.
18 октября, спустя неделю после мини-турне по Заливу, глава иранского МИД Аббас Аракчи отправился в Стамбул, чтобы принять участие в работе регионального формата «3+3» (так называемая Южнокавказская шестерка).
Грамотно взаимодействуя с ключевыми игроками «шестерки» — в первую очередь, Турцией, Россией и Азербайджаном — Иран смог донести свою позицию по ближневосточному конфликту, попутно усложнив Израилю работу по созданию новых направлений для удара.
Турция: двойная игра
Диалог между Анкарой и Тегераном на площадке «3+3» оказался почти полностью посвящен ближневосточным вопросам и, в частности, кризису в Газе.
В разговоре с Хаканом Фиданом, главой турецкого внешнеполитического ведомства, Аракчи де-факто продолжил ту же линию, что и в недавнем взаимодействии с представителями аравийских монархий. Стороны сошлись во мнениях, что действия Тель-Авива давно вышли за рамки купирования угрозы со стороны ХАМАС и создали «опасную турбулентность» в регионе.
При этом Аракчи не стал обрывать антиизраильскую риторику турецкого коллеги и акцентировать внимание на факте, что Анкара, несмотря на публичный бойкот, продолжает кулуарно торговать с израильтянами (включая поставки нефтепродуктов), снижая тем самым эффективность экономических акций проиранской «Оси сопротивления».
Тем более, что Турция в последние месяцы продемонстрировала столь же большую активность и во взаимодействии с ХАМАС и поддерживала посреднические усилия Катара и США, так что обвинить Анкару в однозначной поддержке какой-либо из сторон весьма проблематично.
При этом за разговорами о ситуации в Газе стороны почти не касались другого наболевшего вопроса — концепции Зангезурского коридора — транспортного пути, призванного соединить Азербайджан с нахичеванским эксклавом.
Тегеран испытывает беспокойство из-за лоббирования этого проекта Анкарой и Баку, рассматривая его как способ создания искусственной дистанции между Арменией и Ираном.
Однако ломать копья вокруг проекта (и тем самым портить отношения с соседями, обнажая рубежи) Тегерану сейчас не слишком выгодно.
Азербайджан: скрытая угроза
Довольно много внимания в ходе встречи «Южнокавказской шестерки» Аракчи уделил общению с азербайджанскими коллегами.
В частности, на встрече с вице-премьером Азербайджана Шахином Мустафаевым глава МИД несколько раз повторил тезис, что иранская сторона не заинтересована в дестабилизации региона — не забыв, впрочем, упомянуть «высокий уровень готовности» к отражению возможной агрессии.
Мустафаев со своей стороны сделал акцент на том, что Азербайджан ни при каких обстоятельствах не допустит нападения на соседей со своей территории.
Столь большое внимание к теме азербайджанского нейтралитета не случайно.
Уже два десятилетия кряду Азербайджан строит партнерские отношения с Израилем в сфере энергетики и обороны, стремясь вывести отношения на уровень стратегического партнерства. На территории страны относительно вольготно чувствуют себя израильские спецслужбы, что вызывает у иранцев беспокойство и раздражение.
Несмотря на то, что Баку пока вполне успешно балансирует между Анкарой, Тель-Авивом и Тегераном, иранское руководство предпочитает перестраховаться и не допустить создания израильского плацдарма у своих границ. Тем более, что после «тегеранского инцидента» в августе 2024 года, когда был ликвидирован глава политбюро ХАМАС Исмаил Хания, внимание к «бакинскому направлению» со стороны иранцев кратно выросло.
По некоторым данным азербайджанские аэродромы рассматривались Тель-Авивом в качестве «точки подскока» для ударов по иранской территории. Однако обещание Тегерана «мгновенно покарать» сорвало эти приготовления. Официальному Баку даже потребовалось срочно развенчивать курсировавшие в прессе слухи.
Россия: другие приоритеты
Диалог с Москвой на площадке «Южнокавказской шестерки» носил, на первый взгляд, менее интенсивный формат, нежели с Баку и Анкарой. Такое впечатление во многом обусловлено тем, что для Тегерана было важно, в первую очередь, убедиться в отсутствии угрозы со стороны «рубежных» государств. Тем более, что до прогнозируемого израильского ответа остается все меньше времени.
При этом говорить о «затухании» диалога России и Ирана — о чем поспешили отрапортовать злые языки — тоже неуместно. Напротив, Москва и Тегеран приближаются к новому этапу двусторонних отношений, готовясь подписать Договор о стратегическом партнерстве.
В этой связи основные усилия иранского дипкорпуса направлены именно на подготовку к участию президента Масуда Пезешкиана в саммите БРИКС в Казани.
При этом Тегерану хорошо известна позиция Москвы по палестинскому кризису — равно как и ее приоритеты на Ближнем Востоке в целом — ввиду чего выносить эту тему на повестку двустороннего диалога в рамках «шестерки» персы, судя по всему, посчитали излишним.
В целом, можно считать, что «стамбульский визит» Аракчи достиг своих целей.
Тегеран ненавязчиво — но вполне доходчиво — напомнил соседям о готовности отстаивать собственные «красные линии». При этом иранская сторона продолжает держаться в парадигме «вынужденного реагирования», позиционируя все свои акции против Израиля исключительно как ответ на агрессию.
Это позволяет отчасти избегать противоречий с объявленным Пезешкианом курсом на разрядку, оставляя при этом широкую возможность для реагирования на поддержку израильских акций другими странами.
Свежие комментарии